Кому выгодны спекуляции вокруг смерти Владимира Макея?

Ряд представителей современной белорусской эмиграции и западной экспертной среды иногда намёками, а иногда и вполне откровенно высказались в духе того, что основным выгодоприобретателем от кончины главного практика белорусской «многовекторности» является Россия. Значительная часть посвящённых Макею некрологов, написанных белорусскими оппозиционерами, выдержана в достаточно позитивном духе, несмотря на то, что покойный министр был неотъемлемой деталью ненавистного «режима Лукашенко». «Своим» белорусская оппозиция Макея, разумеется, не считает, определяя его, скорее, как представителя той части минского истеблишмента, с которой можно было вести диалог. При этом периодически подчёркивается, что глава МИД Белоруссии якобы всегда вызывал раздражение у российской власти.

Действительно ли России могла быть выгодна смерть Макея? Действительно ли слишком «прозападного» и «многовекторного» министра в Москве считали лишним и враждебным элементом в системе, сложившейся вокруг Александра Лукашенко?

В российской околополитической среде Макей имел устойчивую репутацию русофоба, однако на деле о его личных убеждениях известно не так уж много – если белорусский чиновник такого уровня вообще может иметь какие-либо убеждения. Министр иногда приходил на мероприятия в вышиванке, налаживал связи с «белорусской диаспорой» (эмигрантскими структурами, состоящими из радикальнейших националистов) и последовательно выстраивал систему контактов с Западом, где его принимали с большой охотой. «Звездные часы» Макея наставали тогда, когда отношения Лукашенко с Москвой портились, и ему требовалось активизировать западный внешнеполитический вектор.

Здесь необходимо отметить, что МИДы всех постсоветских республик традиционно ориентированы в первую очередь на работу на западном направлении, и белорусское дипломатическое ведомство – не исключение. Основной задачей МИД Белоруссии всегда были контакты с Западом (на российском направлении Лукашенко предпочитает действовать самостоятельно), и в значительной своей части сотрудники этого ведомства разделяют соответствующее политическое мировоззрения. Выходцами из МИДа являются ведущие представители как «старой» белорусской оппозиции (Андрей Санников), так и новой (Павел Латушко). Предшественник Макея, Сергей Мартынов, тоже имел репутацию «западника» и националиста, и то, что при нём взаимодействие Минска с США и ЕС шло менее интенсивно, чем при Макее, связано лишь с политическими реалиями того времени (до 2012 года), и не более того. Вероятный преемник Макея, его первый заместитель Сергей Алейник, проходил обучение в Дипломатической академии МИД Австрии в те же годы, что и его шеф. Он же числился послом в Ватикане и Мальтийском ордене – контакты с этими двумя организациями считались одними из наиболее важных направлений в деле налаживания связей Минска с западным миром. В 2020 году, когда после очередных президентских выборов в Белоруссии начались массовые акции протеста, десятки белорусских дипломатов уволились с работы. Среди них, кстати, был и сын Владимира Макея.

При этом сам Макей в тот период продемонстрировал твёрдую и однозначную лояльность своему руководителю – вопреки утверждениям отдельных российских экспертов, что он сам лелеет президентские амбиции и даже чуть ли не лично участвует в заговоре против Александра Лукашенко. Стоит отметить, что в СМИ регулярно появлялась информация, согласно которой на Западе хотели бы, чтобы Лукашенко сменил именно Макей. Также считалось, что белорусская националистическая оппозиция тоже вполне лояльно воспринимает идею появления главы МИД в президентском кресле. Однако если у Макея и были какие-то устремления подобного толка, то опытный дипломат и разведчик тщательно их скрывал, и никаких реальных доказательств этого так и не появилось. И несмотря на весь свой «прозападный» бэкграунд, с 2020 года министр иностранных дел Белоруссии радикально изменил риторику в отношении США и Запада в целом – после того, как Лукашенко если не полностью поменял, что существенно скорректировал белорусский внешнеполитический курс. В России многие эксперты настаивали на том, что Макея необходимо уволить, однако этого не понадобилось – он по-прежнему продолжил исполнять волю Лукашенко, теперь уже новую. Из МИД Белоруссии был изгнан ряд чиновников – очевидно, по подозрению в нелояльности, но Макея чистки не коснулись.

Вывод напрашивается вполне однозначный: личность главы МИД Белоруссии в рамках внешнеполитического курса Минска не имеет принципиального значения. В частности, в белорусских реалиях многие действия, относящиеся к непубличной дипломатии, вообще не связаны с МИДом: к примеру, в 2009 году Макей, согласно WikiLeaks, договаривался с США о совместных действиях ещё в статусе главы администрации Лукашенко. Да, в Москве Макей воспринимался едва ли не как агент Запада, но, однако, это не мешало его регулярным рабочим контактам с Сергеем Лавровым. Принцип работы белорусского МИДа с 2020 года не изменился, как он не менялся и ранее – доскональное выполнение указаний президента Белоруссии без лишней инициативы. Макей ради этого был готов поступиться своими убеждениями, и любой его преемник тоже будет готов это сделать.

Разумеется, говорить о том, что со смертью Макея умерла и белорусская «многовекторность», мягко говоря, преждевременно. Да, отдельные белорусские оппозиционеры, обслуживавшие внешнюю политику Минска, были выдавлены из страны или даже репрессированы. Но другие остались на своих местах – к примеру, продолжает работу созданная под кураторством Макея прозападная экспертная площадка «Минский диалог», и смерть куратора вряд ли приведёт к её закрытию. Да, покойный министр обладал разветвлённой сетью контактов среди западных элит, многие из которых по понятным причинам оказались замороженными. Но заморозить не значит разорвать. Да, Макей являлся понятным и комфортным собеседником для своих европейских и американских визави, а с его преемником, возможно, придётся выстраивать отношения по новой. Но это не представляется сложной задачей. Если Лукашенко решит вновь на полную задействовать западный вектор своей внешней политики, МИД беспрекословно выполнит его установку.

Таким образом, внезапная смерть Владимира Макея никак не может повлиять на внешнюю политику Белоруссии, и, следовательно, Россия ни коим образом не может быть в ней заинтересована. Что же касается смысла спекуляций на эту тему, то у них может быть лишь одна задача – воздействовать на Александра Лукашенко, используя его подозрительность с целью усиления конфликтного потенциала в его отношениях с Москвой. И, соответственно, выгодно это отнюдь не России.

В качестве резюме стоит отметить, что единственной реальной гарантией от возвращения пресловутой «многовекторности» может стать лишь уверенная победа России в СВО. Именно она, а не личность нового главы МИД Белоруссии или любого другого минского чиновника, способна обеспечить функционирование по-настоящему крепкого союза Москвы и Минска. В любом ином случае перспектива усиления взаимодействия Белоруссии с Западом сохраняется.